И мне так легче будет. Кое-что я пропущу из-за того, что здесь написано. Потому что просто по времени мы не пишемся. Но мы возвращаемся к 9 главе Кримлена. И шестой стих. Павел переходит уже к своей интересующей его теме, скажем так. И он говорит, не то чтобы слово Божие не сбылось, Что он хочет этим сказать? Что может какой-нибудь, скажем, из его же сородников, других израильтян, сказать, что Господь обещал, что Израиль обратится к нему? Господь обещал восстановление. А где же, почему большинство евреев не верят в Слово Мессии? Почему большинство иудеев отвергли Христа? Любой человек может это сказать, да, как бы как упрёк. И это ответ Павла на это. Он говорит, что нет, всё-таки Слово Божие сбылось. Почему? Потому что не все те израильтяне, которые от Израиля. Тут как бы первый у нас намёк на то, что есть, мы об этом будем говорить в следующем шаге, но вот эта идея народа внутри народа. что есть народ внутри народа. То есть, внутри призванного Богом историко-искупительного Израиля есть особо отделенный истинный народ Божий. И Павел, как доказательство этому, приводит несколько примеров здесь. Он говорит, что не все те израильтяне, которые от Израиля, и не все те дети Авраама, которые от семени его, но сказано, в Исааке наречется тебе семя. И зададим себе вопрос, да? У Авраама были другие дети помимо Исаака? были. Например, один из самых известных. Измаил, да, Ишмаэль. Он еврей или не еврей? Иудей или не иудей? Измаил. Ну не... Полукровка, ага. Ну Авраам-то у нас Акад. Мы же говорили, что он Акадьянин, да? Значит, какая полукровка чего? То есть как бы здесь получается интересный вопрос. Кто же тогда Исмаил? Да, Сара дала ему... Он наполовину египтянин, да, потому что Агарь была египтянка, вы помните. Он наполовину египтянин. Но он не принадлежит народу Божьему. Другая. Но он не принадлежит народу Божьему. Вот что интересно. А кто принадлежит народу Божьему? Исхак. Да? Почему? Вот Павел говорит в 8 стихе здесь, дети обетования признаются за себя. О каком обетовании он говорит? Что Бог обещал Авраму, помните? В Исааке, да. И дальше, то есть он говорит, что в это же время приду и у Сары будет сын. Это в книге Бытия, да? Вы помните, как Сара отреагировала на эту новость? потому его назвали смехунчик, да? Потому что она засмеялась. Она говорит, как это будет? Я, говорит, уже все, у меня уже все женские, все дела закончились. Каким образом может получиться от меня сын? То есть обетование это невозможное призвание Божие. Бог вот даже в этом открывает нам, что Он призывает человека да вот он призывает исака невозможно исак невозможный ребенок он не должен был быть потому что сара уже не может рожать детей аврам уже старик все нету смертной мертвая плоть все да но обещание обетование было только об одном. По поводу способности Авраама так сказать производить потомство тут разговор отдельный. далее и как бы в принципе там как бы смотришь на неё уже как на старушку но если мы пролистнём две главы, там по-моему 22 главе, на неё заполцать, на старушку не западёшь. Либо что-то с ней произошло физиологически за этот промежуток, либо он выпил Нет, ну, бывает... Слушай, бывает, людям нравятся разные вещи, понимаешь, в конце концов. Да, но я думаю, что... Это если без шуток. Я думаю, что царю она понравилась, потому что она была из, как бы, ну, из богатой семьи. Потому что Авраам был очень богат. И он сказал, что вот она сестра. Он подумал, о, так я породнюсь, так сказать, с богатым человеком, понимаешь? То есть он запал на неё именно, я думаю, частично, по крайней мере, по этой причине. Да, да, да. Ложь как оправдание, то есть вот этот момент, когда этот царь, я не помню как его зовут, что он как бы признаёт Абимилеху, что он как бы берёт её в жёны и это было против как бы желания Абрама, что это в принципе не то, что из богатой семички, если в том контексте смотреть. Ну, надо внимательнее почитать это место, оно сильно далеко нас уводит от контекста нашего. Я посмотрю, и мы можем в следующий раз больше рассмотреть это, если, как сказать, интересует этот момент. Но, в любом случае, как бы там ни было, по обещанию, по обетованию, только один был сын Авраама. То есть, если смотреть на обетование Божие, на обещание, один. Все остальные, и у Хитуры дети, и у Измаил, они не считаются детьми обетования. Они не воспринимаются как часть Израиля. А вот Исхак воспринимается. И в этом основной момент, на который Павел здесь указывает. Слово обетование таково, что в это время приду, и у Сары будет сын. То есть из невозможного, из мёртвого произведу живое. как в сотворении мира. Бог создал плоть и потом вдохнул в нее дыхание жизни. То есть Бог создает плоть Израиля, библейского Израиля, вдыхает в него жизнь. Мы увидим, эта история потом повторяется в Исходе, что Он забирает из рабства, из смерти, Он забирает этот народ и вызывает его к жизни своим голосом. Вызывает его так, что он проходит через море. Опять образ смерти. Море – это смерть. Это бездна, это пучина. Он проводит их через пучину и выводит их как воскресенье, выводит их с другой стороны. То есть повторяется та же самая история. Бог снова и снова… Мы говорили с вами на прошлой лекции, что Бог сообщает нам что-то очень важное и очень трудное к пониманию. И поэтому такая борьба, поэтому так трудно понять это, поэтому столько раз Богу это надо объяснять и столько раз приходится повторять. Потому что наши сердца, отягченные грехом, они не хотят слышать этого, что по обетованию. Также он приводит пример здесь Ревеку. Там вообще интересный момент. Здесь можно было бы сказать, что Измаила там мать египтянка, допустим, да, то-сё. А с Ревекой что делать? Отец и мать одни и те же. Рождаются два сына. Исаф и Яков. Да? И она зачала в одно время двух сыновей от Исаака, отца нашего. Заметьте, как он говорит, отца нашего. Кому он пишет? Кому написано послание к евреям? К римской церкви, то есть послание к римской церкви. А кто был в римской церкви? Да, в основном были не евреи. И евреи верующие, и те, и те. Но он говорит, отца нашего. к этой аудитории. Понимаете, да? Да, да. То есть он как бы, он включает всех, да, то есть для него и те, и другие. То, что он потом к ефесянам будет говорить, третья глава особенно. То есть она начала в одно время двух сыновей, это Исаака, отца нашего, и когда они еще не родились и не сделали ничего доброго или худого, и вот здесь главный момент, да, чтобы изволение Божие в избрании происходило. Вот как раз предопределение разговор, да? Предопределение к спасению. Воля Божия в избрании происходит. То есть Бог избирает, кто Его, а кто не Его. В конечном итоге это Его Слово, последнее Слово, кто Его, а кто не Его принадлежит Богу. И это как бы самая главная тайна. Это тайна спасения. Мы не знаем, почему Бог выбирает так, как Он выбирает. Мы не знаем, почему Он принимает то решение, которое Он принимает по поводу того, кто будет спасен, а кто нет. И это как бы и самого Павла это тревожит. Но он здесь будет отвечать дальше на этот вопрос. И вот, когда они, что было изволение в избрании происходило, не от дел, но от призывающего сказано было ей, больше будет в порабощении уменьшего. Это было пророчество, которое было дано ревеки. А дальше уже в писании написано прямым текстом, Иакова я возлюбил, а Исава возненавидел. Братья-близнецы, вы понимаете, да, то есть ближе уже никак нельзя. Братья-близнецы, один отец, одна мать, все. Один иудей, еврей, второй не еврей. Потому что, если вы помните, Исава это отец какого племени? Кто помнит? Идумеяне, да? Он Идумаец по-английски. Он отец Идумеян. Они не евреи, не иудеи. Они вне Царствия Божия. Вот вам, пожалуйста. Родители одни, всё вроде нормально, один да, а второй нет. Одному Бог говорит да, а второму нет. И вы помните эту историю, наверное, хорошо, что Исав, если посмотреть на Исава и Якова, если так их сравнить друг с другом, то, честно говоря, Яков не очень хорошо выглядит по сравнению с Исавой, чисто по-человечески говоря. Потому что Исав, смотрите, он был настоящий мужчина. Отец его любил, и он отца любил. Он на охоту ходил, добывал, так сказать, пищу. Да, то есть был, так сказать, по мужским понятиям, так будем говорить, Он был нормальный парень, да? Но была у него одна... Прострел один был в жизни. Когда он возвращался с охоты, он был голоден. И тут, значит, его Яков подкарулил с этим своим, с чечевичной своей похлёбкой, или что у него там, что он ему сделал. И он говорит, давай ты мне первородство, я тебе... Ты мне лестницу, я тебе корону. То есть ты мне корону, я тебе лестницу. Почему ему пришло в голову этим торговаться? Кому? Якову или... Ну потому что Яков хотел этого. Он искал, он был второй как бы, он был тот, кто был как бы вне. Да, ему хотелось первородства. Ведь на самом деле, кто первый вышел, тот и старший. С близнецами так считалось. То есть Исав, по идее, был старшим. И по идее, благословение отцовское принадлежало ему. Но он его как бы пренебрег им получилось в этой истории. А Яков, хотя ему не принадлежало благословение, он не должен был его иметь, он его хотел, он его искал. Хоть и неправедным путём его искал. Да-да-да. Да-да-да, вот как раз об этом и речь. Я понимаю, но через человеческие, если мы смотрим по человеческой природе, тот же Яков, маменкин сынок, который сидит дома, который на обман пускается и все такое на всякие махинации да да манипулятор то есть мы видим не не очень положительный образ честно говоря да то есть если по-человечески их сравнивать то и сам лучше выглядит но бога другое зрение александр И Иаков, и сам Исав, и еще же мама, там она как бы тоже, там же с подачей мамы много про себя. Да, да, да. Вот это вот так все тонко, все так не просто. Да, да. Да, явно, явно. Но все же вот Ревека, она услышала пророчество, ей было сказано. Она услышала, она приняла это пророчество, она поверила в него. И она поэтому и решилась на такое отчаянное действие в конечном итоге, чтобы обмануть. Исака, и чтобы таким образом он, она даже сказала ему, если он проклянет, то пусть проклятие будет на мне. Я думаю да, я думаю да. но слагательного наклонения в истории нет, поэтому вынуждены иметь дело с тем, что есть. То есть по-человечески оно выглядит как бы даже некрасиво, но мы понимаем, что через все это воля Божия исполняется. И мы понимаем, что Бог намерил это благословение таки для Якова, а не для Исаава. Исаав был отвержен, и потом, как в другом месте написано в другом послании, он со слезами просил, чтобы ему вернули благословение, но он его не получил, потому что оно было предназначено уже теперь. А нет ли того, что это пророчество, что Бог наперёд знает? Не то, что Он прямо определил его для такой работы, может быть, это просто, что Он понимает всё, знает всё. Это хороший вопрос и вот это как раз то, о чём Павел в следующем стихе начинает размышлять, потому что у него тот же вопрос, как бы он предугадывает этот вопрос. Он предугадывает, что ты, брат, и другие зададут этот вопрос и будут думать об этом. Поэтому он как бы на это отвечает. Он говорит, что же скажем? Такой риторический прием, да? Что же мы скажем? Неужели неправда у Бога? Никак. Meginoito. Ни в коем случае. Да, да не будет. То есть не может такого быть, что Бог как бы сказать, по неправедности или по каким-то человеческим критериям такие решения принимает. То есть явно, что здесь какие-то другие вещи, которые только Бог видит и которые только Бог знает, которые мы до конца понять не можем. И дальше он приводит интересное место из книги «Исход» из 32 главы, где Бог говорит Моисею, кого миловать, помилую, кого жалеть, пожалею. Что Павел имеет в виду, когда он цитирует эти слова? Просто Моисей, как бы, он торгуется с Богом. И он говорит, что ты прости, если ты не прости, что я, даже и меня вычеркни или что-нибудь такое. И Господь ему в ответ говорит, грубо говоря, не твое дело. Грубым языком. Не твое дело. Кого хочу помиловать, помилую. Кого хочу пожалеть, пожалею. И тебя не спрошу. То есть как бы вот этот момент, и это обидный момент для нас, для людей. Нам хочется, чтобы с нами посоветовались. Господь, посоветуйся с нами, прежде чем такие решения будешь принимать. Ну что это такое? Несправедливо? Но нас спросили, когда мы родились в этот мир? Нас спросят, когда придёт время уходить отсюда? Никто не спросит. Ни на вход, ни на выход. Почему же мы удивляемся, что такие вещи определяет Бог? Почему мы удивляемся, что Бог принимает решение о том, кто будет спасён или кто не будет спасён? Нам кажется, что это мы решаем, что мы выбираем, но мы забываем о том, что для того, чтобы выбрать, надо как минимум и быть Богом. Чтобы выбрать вечно, надо быть Богом. А мы не Бог. Так что вот такая ситуация. И дальше он говорит такие слова, 16 стих, «Ибо и так помилование не от желающего, и не подвязающего, подвязающего значит борющего, старающегося. Это не потому что я стараюсь, это не потому что я борюсь, но от Бога милующего. И дальше еще страшнее слова, которые самые страшные для нас, для всех. Ибо Писание говорит Фароуну, для того самого я и поставил тебя, чтобы показать над тобой силу мою и чтобы проповедано было имя мое по всей земле. Братья, давайте подумаем немножко об этом конкретном слове. Кого хочет милуют, кого хочет ожесточают. Что это значит? Что значит, что Бог... Вам, наверное, задавали этот вопрос, как это Бог ожесточил сердце фараона. Наверняка вы слышали этот вопрос и сами его задавали. Но какой здесь смысл? А он объясняет. Он объясняет, это место, которое Павел цитирует, объясняет это. Чтобы, чтобы показать над тобою силу мою, это первое чтобы, и второе чтобы, чтобы проповедно было имя моё по всей земле. И здесь мы подходим к самому странному моменту, да, очень странный момент. Мы, когда думаем о спасении, о пути спасения, мы, как правило, думаем только о спасенных, правильно? Тех, кто принимают. Так? Вот если спасение, значит, это люди, которые спасены. А у Бога здесь, и Павел это как бы отображает, взгляд более комплексный. Те, кто отвергают, они тоже часть истории. Не только те, кто принимают, вот услышьте это, не только те, кто принимают, но и те, кто отвергают, являются частью истории искупления. Может быть, это их часть не такая, казалось бы, не такая хорошая, радостная, но она есть. И это очень хорошо видно на примере Иуды, Иуда Искариота. Потому что Иисус Его называет Сыном погибели, да? То есть это уже однозначно говорится о том, что Он не спасенный. Но Иуда играет большую роль в том, чтобы случилось то, что случилось. В том, чтобы Иисус пошёл на Голгофу. В том, чтобы Он принёс жертву. То есть без Иуды, без участия Иуды, эта история была бы невозможна. Или она была бы совершенно другой. Но она стала такой, как она, она развилась так, как она развилась, потому что в ней был Иуда. Потому что он получил кусок, этот кусок во время вечери, потому что он пошел к первосвященникам, потому что он взял эти 30 серебряников. Да, это все часть истории искупления. Также... Да. Да, да. Скажи, в каком плане тогда, брат, что ты имеешь в виду? то есть они являются тенью к Божьему свету и тень тоже свидетельствует то есть всё свидетельствует и свет свидетельствует и тень свидетельствует Тень рассказывает нам о том, как выглядит предмет, какие-то его аспекты, которые мы не видим, может быть. И свет освещает и показывает нам сам предмет. То есть и то, и то это часть видения. Поэтому здесь о фараоне так говорится, что для того я поставил тебя, то есть ты думал, что ты стал царем просто потому, что ты стал царем. Но ты стал царем потому, что я хотел показать на тебе свою силу. И что по всей земле провозглашено было имя Божие. То есть задумайтесь об этом. Это очень серьёзная мысль. Это мысль, которая для меня до сих пор является трудной, я бы сказал. Очень трудной. Это мысль, которую я, как моя человеческая плоть, не хочет принять. Адамова ветхий человек не хочет с этим согласиться. Что по сути дела Господь говорит, что даже, как там сказано в Псалме, что все сотворил Господь своего времени, даже нечестиво для дня суда. То есть как бы вот даже в этом. То есть это всё построено Богом. История человека построена Богом. С первого до последнего момента. И все её связи, и все её события, они все в его руках, в его суверенитете. Это не значит, что у нас... И дальше Павел в этом будет говорить, но я сделаю эту оговорку сейчас. Это не значит, что у нас нет выбора. Естественно, мы выбираем внутри тех рамок, которые Господь нам дал. Мы принимаем решения, мы выбираем всё. Но мы понимаем, что в конечном итоге Вся эта схема, выстроенная от начала до конца, Богом. И контролируется им, и управляется им, и завершена будет им. И альфа, и омега, начало и конец. Это не пустые слова. Как он сотворил этот мир, так он его и деконструирует, когда придет время. Чтобы было новое небо и новая земля, и так далее. Тогда возникает естественный вопрос, и я уже сделал эту уговорку, но я на всякий случай все равно этот момент выделю. Тогда скажешь, ты скажешь мне, он, так сказать, у Павла диспут с невидимым, скажем, диспутантом, да, это риторический прием, но это риторический прием, это нормально, то есть ты как бы представляешь себе соперника, кто с тобой спорит, и ты ему, воображаемому этого сопернику отвечаешь, это нормально. Это у Цицерона есть, а Павел этому всему учился, так что он эти приемы все знал. Ты скажешь мне, за что же еще обвиняют, то есть Бог за что еще обвиняет, ибо кто противостанет воле его? То есть вот это та самая оговорка, что же у нас тогда нет выбора, если Бог все равно все определяет, значит у нас нет выбора, да, то есть можно так было бы сказать. Как Павел отвечает? Он приводит пример тоже из пророка о горшке. Горшок, наш любимый пример. Что же он скажет? Ты кто человек, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его, зачем ты меня так сделал? Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почётного употребления, а другой для низкого. Что же, если Бог, желая показать гнев и явить могущество Своё, с великим долготерпением щадил сосуды гнева, готовые к погибели, дабы вместе явить богатство славы Своей над сосудами милосердия, которые Он приготовил к славе? над нами, вот здесь 24 стих он очень четко раскраничивает, над нами, которых он призвал не только из иудеев, но и из язычников. И вот здесь мы видим, раскрывается богословие Павла, я пропущу тут пару моментов, раскрывается богословие Павла, что много званых, но мало избранных, что призваются многие, Но фактически призванными оказываются немногие. Призыв идёт ко многим. И здесь как бы вот эта проблема с ограниченным искуплением. То, что у людей обычно есть. Один из пунктов кальвинизма. Что Христос умер только за своих. И здесь не так странно, в свете этого не так странно это понять. Что жертва Христа, она действенна только для своих. Что же, будет жертва Христа напрасно принесена? Не может быть. Жертва Христа принесена изначально для своих, за своих. Бог знает своих. В этом Евангелие. Познал Господь своих. В этом сущность Евангелия. Поэтому, сколько бы не было званых, сколько бы гостей не приглашали на пир, но будут только те, которые в брачной одежде. будут только те, кого Господь привлек к себе, кто Его. То есть вот здесь как бы ключ. Как бы это сказать, почему возникает здесь этот вопрос, это потому что мы слишком много мним о себе, как люди. Мы слишком мним о своем понимании. Почему возникает вопрос по поводу там, например, свободы воли и предопределения? Потому что этот вопрос мы сейчас с вами, собственно, пытаемся с ним разбираться. Почему он возникает? Потому что неправильно определено и то, и другое. Неправильно определена свобода воли и неправильно определено предопределение. Потому что мы... Подразумевается, что мы с Богом как будто на одном уровне находимся. И получается, либо выбирают Бог, либо выбираю я. А если мы с Богом находимся не на одном уровне, а если уровень настолько выше у Его, Его понимания, Его видения, что нам даже своим умом не объять это никаким образом, что тогда, если Бог выбирает, Он выбирает на Своем уровне, а мы уже, так сказать, боремся с последствиями, с результатами этого на Своем и пытаемся понять, что же Господь делает. Да, брат. Да, конечно. Ну, он будет его исполнять, если он его, если он Божий. Конечно. Да. Да, если он человек Божий, то он будет идти за тем, кто его призвал. Да, так что тут разговора даже не будет. То есть это же ответ на пункт армян, которые говорили, что Иисус Христос умер за всех людей, да? Но у них же тоже не все спасаются, а спасаются те, кто ответит на жизнь. Единственная разница в том, что ответ на призыв армянине воспринимают как то, что человек производит его сам из себя. А мы как реформацкие христиане считаем, что человек не может сам из себя произвести такой ответ. Тем более человек поражённый грехом, у которого воля и совесть, и всё поражено грехом. Откуда он возьмёт этот ответ? Из какого, как говорится, факультета оно придёт? Из какой стороны? Александр. не ожесточите сердец ваших, как они ожесточили. Да. Это как бы посыл конкретно к ним. Да, конечно. Потому что... Всегда услышите Духа Святого, ныне и так далее. На них написано, на них написано Евангелие для всех нас. Понимаешь? То есть мы воспринимаем Евангелие как чисто новозаветную вещь, но как уже сегодня брат говорил, Евангелие в первых 39 книгах Библии тоже есть. То есть Евангелие написано на еврейском народе. И здесь как бы на еврейском именно народе видно вот это вот то, что он здесь говорит в 21 стихе. Еврейский народ и есть горшок, который Господь сделал. И теперь он с этим горшком обращается так, как ему угодно. И можно сказать, ну как же, вот это несправедливо там или это не так надо было сделать. Будешь ли ты указывать Богу, как Ему строить свой мир? Будешь ли ты указывать Богу, как Ему строить историю искупления? Конечно, нет. Естественно, ответ на вопрос Павла, естественно, нет. Не властен ли горшечник над глиной? Конечно, властен. Конечно, Бог имеет право строить путь спасения так, как Он строит. И вот так Он его строит. Таким вот странным необычным, удивительным образом, что он одних призывает, а других отвергает. Но и призывает, призванные и отверженные, повторяю еще раз, все являются частью истории искупления. И вот это очень важно. И призванные, и отверженные. На отверженных показывается суд Божий, на призванных показывается благодать Божия. И нам для полноты картины, чтобы видеть Бога так, как Его Писание описывает, надо и то, и другое. Если мы будем видеть только благодать Божию, мы будем видеть только часть картины. Если мы будем видеть только суд Божий, мы будем видеть часть картины. А нам нужно видеть и суд, и благодать. И над отверженными Бог произносит суд. Над спасенными Он показывает благодать. Фараон – носитель Божьего суда, и в этом он играет роль в истории искупления. А народ израильский, в который Господь выводит из Египта, он несёт облагую весть, он несёт Евангелие. Спасение Израиля из Египта – это Евангелие, что Бог спасает. Люди сами себя спасти не могут, Бог спасает, Бог проводит их через море, Бог спасает их от армии фараонов. Человек сам себя спасти ни в коем случае не может, в этом суть Евангелия. И спасаемся мы через Иисуса Христа, Сына Божия, через которого и Израиль был выведен из Египта. Что вы думаете, Израиль был выведен из Египта просто так? Он был выведен все через жертву Христа. С самого начала. История Израиля, вот эта история искупления, историко-искупительный народ был бы невозможен без Христа. Был бы невозможен без того, чтобы жертва Христа, имеющаяся в виду будущее. Для чего был призван историко-искупительный Израиль? Для чего был призван этот народ? Павел вначале говорит, кто от них по плоти происходит? Христос. То есть Господь с самого начала знал, что из этого народа, таким чудесным образом созданного, что он приведет в мир Мессию. Поэтому Мессия должен был быть ни из какого попало народа, ни из кого угодно. Он должен был из очень конкретной среды прийти. Хотя и тоже как отпрыск, как там написано, как росток из сухой земли. Но тем не менее, он должен был из конкретной среды прийти. Не мог где попало родиться Христос. Он должен был родиться именно на земле Израиля. Он должен был конкретно прийти в храм в Иерусалиме. Он должен был это служение именно таким образом. Да, пожалуйста, брат Олег. Есть момент, когда Израиль совершил, там певца сделали и так далее. И Бог предлагает Моисею, уничтожим весь народ, от тебя произойдем. Что это была так называемая провокация своей стороны или все-таки намерение? Я думаю, что это вопрос непростой, потому что есть несколько таких моментов в Ветхозаветном Писании, где Господь через пророк говорит, что поскольку ты покаялся, то я не приведу то зло, которое я намерился сделать. С Ниневией тоже у Ионы. Тоже очень похожая ситуация. Нам объясняется человеческим языком. Нам объясняется тем языком, который мы понимаем. Антропоморфизм, да. Потому что невозможно описать то, что невозможно описать. Как описать суверенитет Божий? Как описать того, кто видит всю историю панорамно? Ну, грубо говоря, да? То есть, как можно это объяснить человеческими словами? Вот я даже сейчас объяснил, это просто так, попытка, скорее, объяснение. Открытый теизм, они так и говорят. Чмокается Бог, и опять он чмокается, и мы не знаем, что будет в конце, и Бог не знает. Но это да, но это как бы да, они воспринимают это буквально. Но в Писании мы знаем, что Бог, имеясь Бог Отец, отделён от творения и не изменяем. То есть его воля определена навсегда. И поэтому какие-то перетурбации, которые мы видим или решения, которые принимаются или отменяются или так далее, на нашем языке нам, чтобы было понятно, нам объясняется. Вот, то есть Моисей, что говорит? Моисей оценил ситуацию, да? Моисей говорит, что выпиши меня из книги, если ты готов их убить, то убей меня. Он как бы в этот момент говорил как мессия. Он говорил как Христос, он говорил словами Христа в этот момент, заступился за народ. И Господь его благословил, потому что с самого начала он не собирался эту жертву Моисея принимать. То есть то, что Моисей предлагал себя в жертву, Он и не собирался принимать, потому что он уже принял жертву Христа. Понимаешь? Поэтому как бы здесь разыгрывается эта такая, ну я не знаю, как сказать, пьеса что ли, если можно в хорошем смысле слова этого сказать. Разыгрывается такая пьеса. Пьеса как проповедь, чтобы понятна была цель Божья, чтобы понятно было, что Господь хочет сделать. Я не думаю, что это надо воспринимать как буквально какие-то философские там постулаты. да да да да да это кстати очень хорошие примеры подходящие для этого Бог все предупредил, его мы не познать не можем. Хочу услышать, для чего вы решили это? Для чего это все? Учения, знания? Если судьба, практически каждый из нас уже лишен, и вот сколько мы не познаем другие этапы, третий этап, четвертый этап, вот уже эта история, нам это какая польза от этого? Потому что наш подход к Богу – это не утилитарный подход. Это не то, какая нам польза от этого будет. А наш подход к Богу – это подход взаимоотношений. Если есть у меня отношение с Богом, потому что мы Бога не можем исключать здесь как фактор, Он самый веский фактор в нашей жизни. Если у меня есть отношение с Богом, я по себе скажу, если у меня есть отношение с Богом, то я не смогу даже на такой позиции находиться. То есть я мысленно даже не смогу в эту сторону думать, потому что моя задача не в том, а что мне с этого будет, а моя задача в том, что теперь я ищу идти за ним, делать его дело на земле, потому что я его дитя, его природа теперь во мне, и я буду жить праведной жизнью не потому, что я пытаюсь отметиться и сказать, что вот какой я молодец, а я буду жить праведной жизнью, потому что я следую за ним. Я буду искать царство его, потому что я следую за ним, по любви, потому что он первый меня возлюбил и первый меня к себе притянул. И поэтому я буду исполнять волю его на земле, поэтому я буду заниматься миссионерским служением, потому что я хочу быть там, где мой Господь работает. Я хочу быть соучастником в этом деле. Не потому что я там что-то думаю, я изменю или не изменю. Это не имеет значения. То есть меня никто не спрашивает, что я хочу изменить или не изменить. Моя задача делать дело Божие на земле. И вот здесь как бы вот этот момент, что если человек задаёт, ну не вы, а скажем кто-то, задаёт вопрос, а для чего мне всё это? А какой мне с этого будет, какой мне толк? Это неправильный вопрос. Это вопрос, который не от взаимоотношений приходит, а от утилитарного отношения к Богу. Значит, либо у тебя отношение с Богом, либо ты утилитарный. Либо он автомат, который выдает газированную воду, ты забрасываешь туда денежку и получаешь газированную воду. Либо это личность, с которой ты имеешь отношение, и которой ты хочешь угодить, и которой ты боишься, и которую ты любишь, и которой ты служишь. Понимаете разницу? То есть здесь же совсем другие отношения. И совсем другая близость. Бог нас именно к этому призывает. такой близости, к таким отношениям. Поэтому оно не противоречит одно другому. То, что Бог все предопределил, совсем не противоречит тому, что я буду жить и служить Ему. Наоборот, это как-то усиливает, укрепляет. Я понимаю, что я не смогу теперь даже, простите за такое слово, про свою жизнь. У меня не получится этого сделать, потому что я теперь принадлежу Ему. И даже мои падения и мои провалы становятся частью истории искупления, которую Господь пишет в моей жизни. То есть я не смогу, сам не смогу уйти от него, не захочу никогда, потому что я его, а он мой. То есть как бы вот здесь ключ. И поэтому нам обидно, конечно, читать эти слова, что сосуды для низкого употребления. Ну кто хочет быть ночным горшком, да? Значит, что сосуды для низкого употребления, сосуды для высокого употребления. И люди начинают думать, ну я там достоин, не достоин. Нет, если ты часть народа Божьего, то Бог сделал тебя достойным. Ты достоинство Христа имеешь. не меньше, чем достоинство Христа. Ты предстоишь перед Богом, и Бог тебя видит, в тебе видит Христа. Он не видит там тебя какого-то ветхого человека, созданного по образу Адама. Он видит тебя, нового человека, созданного по образу Христа. И вот этот новый человек, он живет новой жизнью. Это сосуд славы. который предназначен, чтобы в нём обитало слава Божия. Это и есть церковь. Что такое церковь? Церковь – это вот такие люди, божьи люди, собранные вместе. Божьи люди, собранные вместе. Но, как Кальвин писал, и это ключевой пункт для нас, что существует церковь видимая и существует церковь невидимая. Что же такое невидимая церковь. О видимой мы поговорим еще потом отдельно. Что такое невидимая церковь? Почему она невидимая? Кому она невидимая? По одному. Только Бог ее видит. Совершенно верно. Поэтому она нам невидима. Она нам невидима. Совершенно верно. Совершенно верно. Совершенно верно. То есть и в Откровении мы видим образ, когда этот самый дракон начинает гоняться за церковью, образным языком, что ему дано было видеть, где церковь. Что дьявол не знает, где церковь. Потому что никто не знает, кроме Бога, никто не видит церковь истинную. И сатана тоже не видит. Он бы хотел, если бы он видел, он бы её давно бы уничтожил. Но ему не дано видеть. Поэтому он за церковью гонится, пытается в любом проявлении её, даже пусть по названию, ему всё равно, как-то её достать. Да. А не может. Не может, потому что Господь до времени скрывает церковь невидимую, до времени. Но она и есть настоящая церковь. И такая церковь, независимо от того, это во времена Ветхого Завета, это во времена Нового Завета, в какие хотите времена, это всегда остаётся одинаково. Вот этот как бы внутренний Если мы представим себе концентрический круг, вот скажем, видимая церковь, условно говоря, большой круг, невидимая церковь, маленький круг. И вот этот маленький круг, он остается какое бы время на дворе не было и на календаре. И это очень важно понять, что Бог познал Господь Своих. Снова и снова мы видим в Писании это. Познал Господь Своих. Не мы узнаем Бога, а Он познал нас. Познал Господь Своих. Не я такой умный молодец Его нашел, а Он нашел меня. Не я, как Барон Менхаузен себя вытащил из болота за шкирку или за волосы, за волосы вместе со своей лошадью. То есть эта идея человека, спасающего самого себя, это идея барона Мюнхгаузена, который себя за волосы из болота достает. Попробуйте это на самом деле сделать, что получится. То есть не может человек спасти себя самого, не может. Я не могу познать Бога, а Бог может познать меня. Вот и здесь разница. Насчет видимой церкви мы поговорим У нас еще есть время. Несколько слов о Видимой Церкви. Видимая Церковь тоже важна, естественно. И Видимая Церковь, что она из себя представляет? Давайте вот на сегодняшний день, мы все богословы здесь, подготовленные, тренированные. Что из себя представляет Видимая Церковь сегодня? Вот как вы видите? Да, да. Да. Да, то есть, ну, это три признака церкви в реформатских кругах достаточно хорошо определяют. Да, да. что дисциплину не все любят, реформаты любят. Я шучу, я шучу. То есть церковь, другими словами, церковь это попытка, наша попытка собраться, наша попытка собраться, собрать всех верующих. Вот как мы как люди, вот как мы можем, как мы понимаем, под водительством Божьим, мы пытаемся собрать церковь вместе. И мы попытаемся... О, лазер мой работает. Мы пытаемся от видимой церкви добраться до невидимой церкви. Это как бы наша задача. Правильно? То есть мы хотели бы, чтобы видимая и невидимая церковь были бы одной и той же. Это был бы идеал для нас, как для верующих людей. То есть, чтобы невидимое стало видимым. Это то, что мы хотели бы. И видимая Церковь сегодня, так же как Израиль в древние времена, так как историка искупительной Израиль. Видимая Церковь является продолжением свидетельства на плоти. Что есть Дух, есть плоть. Да, да, да, да. Вот потому я говорю, что здесь есть... Почему вот то, что реформаты говорят между крещением и обрезанием, между ними на самом деле очень глубокая связь. Кажется, как будто это не такой важный пункт, а это на самом деле очень важный пункт. Потому что это как бы знак на плоти. Буквально знак на плоти. Мы же понимаем, что настоящее крещение это то крещение, которое происходит на небесах. То крещение, которое мы совершаем на плоти – это лишь образ, это символ, это важный символ, но это тем не менее символ. Настоящее крещение – это то крещение, которым крестит нас Господь. Как Иоанн Креститель сказал, что «идущий за мною будет крестить вас как? Духом Святым и огнем». Да? Конечно. Сто процентов. Он становится частью. Поэтому я говорю, что это свидетельство на плоти. Это важное свидетельство. Есть одна опасность, когда говоришь о невидимой церкви, что можно как бы пренебречь видимой частью церкви. Что ты говоришь как будто все духовное только. Что на плоти ничего нет. Да, а оно обязательно. на плоти тоже должно быть, в теле тоже должно быть, есть свидетельства в теле и поэтому есть видимая церковь. Совершенно. Совершенно верно. Это тоже как бы, это верно, это тоже свидетельство на плоти, то есть свидетельство того, что мы его, как мы узнаем, что мы его? Что мы поступаем так, как он поступает, как Иоанн говорит, да? Как мы узнаем, что мы его? Мы живем его жизнью. Да, мы исполняем его заповеди, мы поступаем, как он поступал. Так мы узнаем. И поэтому очень интересная связь здесь есть. Так как Израилю было дано обрезание, и было дано служение храмовое, и были даны все эти, так сказать, видимые вещи. И на этом, на этой плоти рисовалась картинка того, что происходит в духовном мире. Того, что реально в небесном храме происходит. Опять же, мы понимаем, что храм земной, это не был главный храм. Главный храм – храм небесный. Вы это все знаете, братья, правильно? Якорь, когда за завесу уходит, за завесу чего? Небесного храма, где Христос принёс жертву перед Отцом извечную, где Он принёс жертву Своей крови, Свою жизнь положил как бы за нас. Это и есть настоящий храм, и это и есть настоящее храмовое служение. А земное – это тень, это типология, Это то, что нам показывает, что происходит на небесах. Чтобы мы учились через это. Это проповедь. Но опять же, я возвращаюсь к этой идее, проповедь на плоти. Это очень важно. Проповедь должна звучать на плоти. Это не только слова. Это телодвижение, действие. Почему мы практикуем литургию? В этом же тоже есть определенный смысл. сколько мы говорили на литургии на этом итенсиве. Это есть проповедь? Это телодвижение, ты участвуешь, ты говоришь, ты двигаешься, ты становишься, садишься, то есть какие-то... А? Ешь и пьешь, да, то есть какое-то... Ты совершаешь какие-то действия телом, становишься на колени, встаешь с колен, ты совершаешь действия телом, на твоем теле звучит буквально проповедь. На твоем теле не только слова, действия тоже. Поэтому тело тоже важно. Пожалуйста, я очень люблю провокационные вопросы. Хорошо, ты не забудь тогда.